Древнейшая литературная версия Мифа о Яо содержится в книге, написанной около 290 года до Рождества Христова, т.е. за несколько столетий до составления Хроник Государства Хань. Как гласит предание, Яо спустился с небес около 2200 года до н.э., удачно прихватив с собой календарь, приспособления для гадания и доску для Го вместе с камнями. Обзаведясь несколькими земными женами, он начал обучать игре своего старшего сына Тан Чу, ставшего лучшим игроком при дворе. Некоторые мифы утверждают, что Тан Чу, в дополнение к своим выдающимся игровым способностям, имел непокорный и склочный характер, видимо потому, что в спину ему дышали младшие братья и другие папины жены, претенденты на трон. По другой версии, все свое время Тан Чу тратил на игры с друзьями и в остальном толку от него было немного. Так или иначе, Яо передал трон своему другу и советнику Шуну, простому крестьянину. Был ли Яо обманут Шуном или просто считал сына никчемным - не сказано. Тан Чу бежал, нашел союзников и в конце концов погиб в боях за свое наследство, а Шун основал династию Ся.
Долго считалось, что Миф о Яо был сочинен историками периода Хань, игравшими в Го, и намеренно вставлен в хроники, чтобы придать их любимой игре достоинство и возраст, которыми она на самом деле не обладала. Однако есть повод усомниться в такой точке зрения. Ханьские историки в основном выполняли по поручению императора одну задачу: «перекраивали» историю периода Яо под конфуцианскую мораль, утверждавшую высшей добродетелью почтение к семье и императору. Они подлатали образ двора Яо, чтобы он больше соответствовал бюрократическому устройству двора Хань с присущими ему интригами и борьбой за права наследования. Фактически, их хроники имели лишь одну цель - учить конфуцианской этике и модели поведения. А игра в Го для истинного последователя Конфуция того времени, по крайней мере публично, была делом предосудительным. Старик Конфуций считал Го занятием чуть лучшим, чем «ничегонеделание с набитым пузом». Его последователь Менциус называл Го «искусствишком» и порицал его, ставя в один ряд с пьянством, азартными играми и «забыванием своих родитиелй». Другой писатель эпохи Хань придерживался еще более жесткой позиции и описывал игру так: